Ирискина правда в рассказах. Что-то такое ноябрьское

“Ноябрь. Достать чернил и посмеяться”.

Рыжая Тошка из Имбирвилля

Ноябрь

Ноябрь – это всегда замечательно. Это вдохновенно и обaлденно. Это, не смейтесь и не крутите пальцем у виска, это конец весны. Это почти лето. Это почти… да много чего «почти». Но и сам по себе ноябрь – это чудо расчудесное. Это роддодендроны и первая клубника. Это вистерия и ароматные манго. Это первые прогулки по берегу моря с облизывающим желанием сунуть ногу в воду… и она будет теплой.

Я уже двадцать с лишним лет люблю ноябрь. Я любила его в юности, потому что им заканчивался учебный год в университете. Я любила его потом, потому что в ноябре все и все вокруг уже начинают готовиться к Рождеству. Город украшен. Магазины просто переливаются рождественскими красками, запахами, идеями и предложениями. Я люблю его очень-очень уже больше пятнадцати лет, потому что ноябрь подарил мне самое главное чудо всей моей жизни – мою дочь.

Я могу петь подобные серенады, да, да, именно серенады, всем остальным братьям-месяцам. Ведь они и правда – братья, мужчины, рыцари, принцы и воины. Каждый из них чем-то выдающийся, особенный, важный. Но ноябрь – это время, когда мечты почти становятся реальностью, а новые мечты ждуть боя часов в новогоднюю ночь. Это особенное время сладко-соленого межсезонья в Антиподии, когда жара еще не напала, а весенний ветер еще дурачится в листве и охлаждает даже самый жаркий день.

Достать чернил и посмеяться

Чернила. Где ж их взять сейчас? Хотя я знаю. Каждое утро и вечер рабочей недели я прохожу именно мимо такого магазина. Магазина калиграфических товаров: бумаги всевозможных сортов, перьевых ручек и чернил. Это маленький магазинчик возле станции метро. Там почти никогда не бывает клиентов. Но он стоит. Он открыт. Он как-то держится. Мечтами? Надеждами? Верой в то, что люди все еще когда-нибудь снова будут писать друг другу письма чернилами на красивой бумаге, посыпать письма песком и запечатывать в красивые конверты. Когда-нибудь…

Когда-нибудь можно будет достать чернил в красивой хрустальной баночке, обмакнуть перо и… поставить жирую кляксу прямо в самом центре какого-нибудь затейливо раскрашенного листа бумаги. Прямо как в детстве. Поставить кляксу, ойкнуть и рассмеяться. Отсмеяться, взять новый, чистый лист бумаги, снова обмакнуть перо в чернила и написать что-то шедевральное или роматическо-лирическое или ведьминско-эзотерическое и обязательно в ноябре или «под ноябрь».

Думаю, чернилами хорошо будет писаться именно в ноябре (все равно в каком, в верхнем или в нижнем, в осеннем или в весеннем). Ноябрь – звучит вдохновляюше, я уже говорила. Ноябрь двигает, пихает, толкает, тянет сесть за бумагу с чернилами. Не за рационально-спокойную клавиатуру компьютера, а иммено за живую, теплую, дышащую, чувствующую бумагу и хулиганистые, капризные, взбаламошные, непредсказуемые чернила. Эти две стихии вместе обязательно родят, явят, произведут и выявят что-то талантливо-чудесное, душевно-двигательное, вдохновляюще-летящее. Тут без исключений и оговорок. Явят. Точно явят.

Вернемся к теме.

Так вот, о чем это я собственно. Я о ноябре, чернилах и смехе. Совершенно разные вещи и понятия, скажете вы. И будете правы. Одно невозможно без другого и одно обязательно тянет на себя второе и третье, скажу я. И буду абсолютно права. У нас у каждого своя правда, свой ноябрь и свои чернила. Да, и смех у нас у каждого свой, как и причина этого самого смеха.

Смейтесь в ноябре с кляксами и без. Без ноября тоже смейтесь.